Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

«Сотворение мира» в Петербурге: Йозеф Гайдн – Антон Эберль – Людвиг-Вильгельм Теппер де Фергюсон

Ольга А. Байрд (Яценко)


 

       Обстоятельства создания Филармонического Общества в Петербурге известны, в основном, из труда скрипача и музыкального педагога Евгения Карловича Альбрехта (1844—1894) «Общий обзор деятельности Санкт-Петербургского Филармонического Общества», опубликованного в Петербурге в 1884 году:

            «В ноябре 1801 года несколько каммер-музыкантов придворного театрального оркестра и несколько любителей серьезной музыки собирались по временам у придворного банкира барона Раля. На одном из таких вечеров начался разговор о последних сочинениях Гайдна и Моцарта. Виолончелист Бахман прочел присутствовавшим несколько писем, полученных им из Вены, с описанием того блестящего успеха, который имел Гайдн при исполнении им своей оратории «Сотворение мира». Вслед за этим был возбужден вопрос, почему бы и в Петербурге не исполнить ту же ораторию с тою же благотворительной целью. Новая мысль была так горячо принята к сердцу кружком поклонников искусства, что осуществление ее было немедленно обеспечено предложением       посильного содействия со стороны всех присутствовавших, начиная с барона Раля, пользовавшегося своим исключительным положением, кончая коллежским асессором Аделунгом.»[1]

 

Илл.1.  В.Кинингер, К.Пфайфер. Портрет Йозефа Гайдна, 1799.

      Видимо, на основании этого фрагмента часто делается вывод, что открытие Филармонического общества в 1802 году было ознаменовано первым петербургским исполнением знаменитой оратории Гайдна[2]. Однако это неверно[3]. Известие о венских премьерах «Сотворения мира» в апреле 1798 и марте 1799 года[4] распространились быстро. Cообщение о следующем венском исполнении оратории в декабре 1799 года появилось в «Санкт-Петербургских ведомостях»  в начале 1800 года, задолго до получения писем Бахманом[5]. Разумеется, знали в Петербурге и об исполнении «Сотворения мира» 9 марта 1800 года  в Óфене (Будапешт), во дворце эрцгерцога Иосифа-Антона, Палатина Венгерского. Концерт знаменовал собой день рождения эрцгерцога, а ораторией дирижировал сам Гайдн, которого пригласила юная супруга эрцгерцога, великая княжна Александра Павловна. 

     Петербургские музыкальные круги откликнулись на эти события примерно за год до даты, обозначенной Е.К.Альбрехтом: 18 декабря 1800 года газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщала о предстоящем исполнении «духовного вокального и инструментального концерта, никогда еще здесь не исполнявшегося, под названием «Сотворение», сочинение господина Гайдна.» Петербургская премьера «Сотворения мира» под управлением Антона Калливоды (?-1814), директора музыки Немецкого театра, состоялась в Каменном театре 19 января 1801 года[6]. 12 октября 1801 года  «Сотворение мира» под управлением ученика Гайдна, Иоганна Денглера, было исполнено в Москве[7].

       8, 15 и 28 декабря 1801 года в Петербурге состоялись еще три исполнения оратории под управлением венского композитора и исполнителя Антона Эберля (1765-1807)[8], впрочем, хорошо известного жителям столицы: он жил  здесь с 1796 по 1799 год, и в 1801 году приехал в Петербург во второй раз.  Доход от первых двух концертов шел в пользу вдов и семей покойных музыкантов, а третий концерт был бенефисом самого Эберля.

Илл.2.  Партитура оратории «Сотворение мира». Вена, 1800.

 

       20 декабря 1801 оркестром опять дирижировал Антон Калливода, причем либретто исполнялось уже не на немецком языке (который показался русским слушателям неподходящим для пения), а в итальянском переводе графа Александра Сергеевича Строганова (1733—1811) и графа Юрия Виельгорского (1753-1807), а тромбоны были заменены роговым оркестром [9]. В том же 1801 году немецкий текст либретто был переведен на русский язык Н.М.Карамзиным. То есть, в течение 1801 года, еще до создания Филармонического Общества, «Сотворение мира» под управлением двух разных дирижеров можно было услышать в Петербурге не меньше пяти раз.

       Формальное создание Филармонического  Общества, действительно, было ознаменовано исполнением оратории Гайдна 24 и 31 марта 1802 года. Именно об одном из этих концертов и вспоминал годы спустя Фридрих фон Шуберт, офицер русской армии и зять банкира Александра Ралля:

едва Гайдн сочинил свое несравненное «Сотворение мира», как все петербургские любители музыки объединились, чтобы основать филармоническое общество в пользу вдов и сирот музыкантов, которое все еще существует. Представление полностью удалось, и никогда еще не было в Петербурге такого музыкального торжества, в котором приняли участие и      профессиональные музыканты, и любители, и Теплов со своей капеллой [10]. Среди исполнителей можно было увидеть лиц всех рангов – офицеров в их униформах, старого графа Строганова в голубой ленте, барона Ралля, Теплова [11] и других; все пунктуально участвовали в репетициях, которых было немало, и все они были очень длинными и трудными; а старый капельмейстер Парис [12] с красным лицом и напудренной головой сурово дирижировал оркестром, состоящим из трехсот человек. Хоры были исполнены императорской придворной капеллой, которая под руководством Бортнянского достигла высочайшей степени совершенства.»[13]

       Среди имен музыкантов и покровителей музыки, принимавших участие в ранних исполнениях «Сотворения мира» и стоявших у основания Филармонического Общества иногда называется  и имя Людвига-Вильгельма Теппера де Фергюсона (1768-1838) – музыканта и композитора, достаточно хорошо известного в музыковедении и пушкинистике: в 1816-1819 годах он преподавал хоровое пение в Императорском Царскосельском Лицее и написал музыку к «Прощальной песне» воспитанников первого курса. Он состоял членом Филармонического Общества с момента его основания в 1802 году до 1816 года, когда он переехал из Петербурга в Царское Село. Кроме того, встречается утверждение, что при исполнении «Сотворения мира» Теппер дирижировал хорами.

       Недавно вышли на свет доселе совершенно неизвестные собственноручные мемуары Людвига-Вильгельма Теппера де Фергюсона. Среди прочего, они проясняют степень его знакомства с музыкальной жизнью Вены и его отношение к Гайдну; его положение в петербургских аристократических и музыкальных кругах и связи с основателями Филармонического Общества. К сожалению, сам Теппер  не упоминает о своем участии в петербургских исполнениях оратории Гайдна, но существует ряд дополнительных источников, которые, вкупе с мемуарами, позволяют прояснить общую картину и точнее установить роль Теппера в исполнении композиций Гайдна и в других концертах Филармонического Общества.

        Прежде всего, следует сказать, что мемуары Теппера в очень значительной степени меняют наше представление о венском периоде его жизни. До сих пор, на основании статей в ранних музыкальных словарях, считалось, что Теппер, сын влиятельного и  богатейшего польского банкира, провел в Вене восемь лет, где учился музыке у Иоганна-Георга Альбрехтсбергера и встречал Моцарта, Гайдна и Бетховена. Из мемуаров видим, что Теппер побывал в Вене летом 1789 и летом 1793 годов, но эти приезды отнюдь не были связаны с изучением музыки. А в ноябре 1793 года в Вену приехал уже не богатый и беспечный юноша, а обнищавший сын разорившегося банкира. Он провел в Вене не восемь лет, а меньше трех, и навсегда уехал в августе 1796 года.  Принимая самое активное участие в музыкальной жизни Вены, он в то же время жил на грани нищеты, полагаясь на великодушие и щедрость польских патронов. Он пытался зарабатывать на хлеб секретарской службой, и только потеряв всякую надежду на успех на этом поприще, обратился к музыке. У него не было средств платить учителям, поэтому он учился композиторскому мастерству, просматривая партитуры великих мастеров и слушая Антонио Картеллиери (1772-1807), повторявшего уроки, полученные от И-Г. Альбрехтсбергера.

       Теппер никогда не встречал Моцарта, хотя представление «Волшебной флейты» в Вене в июле 1793 года стало одним из самых сильных музыкальных впечатлений его юности. Он действительно был знаком с Бетховеном. А визит к Гайдну летом 1789 года явно был предметом его гордости:

 «Три недели мы провели в Вене, которая понравилась мне настолько, что    понадобилось огромное усилие, чтобы все же отказаться от дальнейших радостей и решиться расстаться с ней. Я совершил путешествие в Эстергази в Венгрии, чтобы увидеть Иосифа Гайдна, который был приглашен туда князем того же имени, дедом нынешнего.[14] Этот князь жил как великий магнат, имел свой небольшой двор, очень хороший театр и собрал вокруг себя все, что только могло доставить ему его богатство для изучения и удовольствия. Если приезжал иностранец, он сразу посылал ему экипаж для осмотра его садов и билеты в театр.

В тот же самый вечер я отправился к Гайдну и сразу узнал его по многочисленным портретам, которые я видел раньше. Я обратился к нему, сказав, что я энтузиаст-любитель и поклонник его сочинений и специально приехал, чтобы лично узнать его. Он пришел поужинать со мной; на             следующее утро карета герцога сопровождала нас на нашей прогулке: Гайдн показал мне детали своего сада, потом он пообедал со мной, и я вернулся в Вену.

Он коротко рассказал мне свою историю, которая содержала любопытные детали. Когда я сказал ему, что я думаю о его сочинениях и о том, какой энтузиазм они вызывают повсюду, он ответил: «Ах, молодой человек! В Вене есть некто, кто победит всех нас, потому что он универсальный гений, а я – только ребенок по сравнению с ним». Он говорил о Моцарте. Он был еще жив в ту эпоху, но я не имел удовольствия видеть его, потому что он был в отъезде. Говорили, что он очень уважал Гайдна и считал его своим учителем в композиции

       Нет сомнения в том, что это была отнюдь не единственная встреча Теппера с Гайдном. Во время последнего пребывания в Вене Теппер стал свидетелем возвращения Гайдна из Англии 20 августа 1795 года. Гайдна принимал князь Карл Лихновский (1761-1814), покровитель Моцарта и Бетховена. Теппер хорошо знал Лихновского и часто бывал в его доме.  Был Теппер и постоянным посетителем барона  Готтфрида ван Свитена (1733-1803), который станет автором немецкого либретто «Сотворения мира».

       Теппер появился в России осенью 1797 года. Он не хотел ехать в эту страну, видя ней виновницу несчастий своей родины. Но сразу по приезде в Петербург он был гостеприимно принят в петербургских аристократических, деловых и финансовых кругах, где имя варшавского банкирского дома Тепперов было очень хорошо известно:

«Гостеприимство, которым всегда отличался Петербург, показало себя в полной мере. Почти везде меня встречал накрытый стол, что было большой переменой от положения, когда я не знал, что принесет день, только надеясь на какие-нибудь приглашения. Мое имя было известно в Петербурге лучше, чем где-либо еще, из-за финансовых связей нашего дома с русским двором, которые были установлены еще при императрице Анне. Этот интерес к моей персоне в сочетании с моим талантом принес мне успех; и не прошло и месяца, как я стал известен так хорошо, что оказался вынужден выбирать знакомства, так как моего дня не хватало, чтобы посетить всех. Петербург большой город, и чтобы отдавать визиты, экипаж так же необходим, как и ноги. Ко мне проявляли такое внимание, что почти каждый день в часы обеда и ужина я видел перед своей дверью кареты, запряженные четырьмя или даже шестью лошадьми

       Среди первых петербургских знакомых Теппера были люди, которые через несколько лет будут стоять у основания Филармонического Общества: представляется, что именно в доме придворного банкира Александра Ралля жил Теппер на первых порах своего пребывания в Петербурге – его жене Елизавете, урожденной Мол(л)во, он посвятил свою «Grande Sonate pour le Fortepiano», ноты которой были опубликованы петербургской фирмой Gerstenberg & Dittmar. Среди корреспондентов виолончелиста Даниэля Готтлиба Бахмана вполне могли быть венские приятели Теппера. Знал он в Вене и своего соотечественника, князя Михаила Виельгорского (1754-1807), брата Юрия Виельгорского, петербургского любителя музыки. Имя Федора [Фридриха] Павловича Аделунга было ему хорошо знакомо задолго до приезда в Петербург – зимой  1792-1793 годов Теппер состоял при  польской дипломатической миссии в Дрездене и не раз встречал дядю Аделунга, Иоганна-Кристофа (1732-1806), в гостях у главы миссии, князя Адама Казимира Чарторижского:

«По душе мне были и все развлечения и удовольствия; а наряду с ними – моя служба и чудесное и поучительное общество князя Чарторижского. Этот аристократ много видел, много читал и имел поразительную память. Он говорил больше чем на двенадцати языках (понимал восемнадцать) и писал почти на всех; он любил искусства и изящную словесность; и он говорил о вещах с полным знанием фактов и всегда выказывал исключительный вкус. Все, что он говорил, было остроумно и носило отпечаток неистощимой веселости. Несколько раз в неделю за его столом собирались самые выдающиеся литераторы Дрездена, и он всегда удивлял и очаровывал их. Это там я познакомился со знаменитым Аделунгом,[15] который часто составлял ему компанию и с которым он особенно любил разговаривать

       Петербургский племянник Иоганна-Кристофа Аделунга, Федор Павлович Аделунг (1768-1843) был не только сверстником Теппера, но имел коммерческие дела с Александром Раллем. В 1801-1802 годах он был вторым директором Немецкого театра после Августа Коцебу. Нет сомнения в том, что  он входил в тот круг ученых, где Теппер и его жена нашли своих друзей:

«...В Петербурге он в большой степени состоит из немцев, и их количество хоть и ограниченно, но все они достойные люди. Я создал несколько связей в их кругу, и так как склонности моей жены совпали с моими, у нас образовалось избранное общество. Материальное положение их семей, привычка к удобствам и честность согласовались с нашими взглядами. Кроме того, немецкий язык был знаком и мне, и моей жене. Разговоры – то веселые, то серьезные, но всегда оживленные и интересные, наполняли наши вечера, которые заканчивались трапезой, на которой председательствовало веселье. Некоторые из таких вечеров давались по определенным дням недели; зимой они были более длинными, что делало их не столько приятными, сколько утомительными, и мы никогда не могли выдержать их полностью. Это была та часть, которую мы не особенно любили, и я признаюсь, что мы находили их трудными. Но для меня они стали некой колыбелью дружбы, тем, что я искал

        Неудивительно, что, лично зная Гайдна, хорошо помня венскую музыкальную жизнь, занимая пост придворного капельмейстера, и находясь  в близких отношениях с петербургскими музыкантами и покровителями музыки, Теппер не мог не принять участия в первых исполнениях «Сотворения мира», хотя  его роль была не совсем такой, как ее рапортовали современные наблюдатели. 

 

Илл.3К.Леберехт. Медаль Петербургского Филармонического Общества. 1802-1808.

 

       В марте 1802 года лейпцигская газета «Fűr die elegante Welt” напечатала репортаж из  Петербурга, датированный 14 декабря 1801 года, который  с энтузиазмом сообщал читателям об исполнении «Сотворения мира» неделей раньше, 8 декабря:

«Наконец по инициативе графа Виельгорского собрались вместе почти все здешние любители музыки, и восьмого числа нынешнего месяца исполнили «Сотворение мира», которое удовлетворило самые строгие требования, привело в восторг как знатоков, так и любителей,  и вызвало безраздельные аплодисменты в адрес его создателя. Управление было доверено господину Тепперу де Фергюсону, которому господин Эберль из Вены оказал самую большую поддержку. ./.../ Местные любители музыки выразят свое почтение великому мастеру [Гайдну. - О.Я.- Б], послав ему медаль, для создания которой уже был избран местный придворный медальер Леберехт[16]

        Это было не первое упоминание имени Теппера в газете «Fűr die elegante Welt”. Месяцем раньше в ней уже была опубликована заметка, тоже датированная декабрем предыдущего, 1801 года:

«Господин Теппер фон Фергюсон назначен императорским капельмейстером. Очень примечательно, что этот молодой артист, который во времена расцвета своего богатейшего дома, может быть, образовал свой талант лишь до уровня, соответствующего хорошему воспитанию, сумел развить его до степени совершенства, сделавшей его достойным поста, полностью связанного с музыкой. Кроме того, он назначен музыкальным учителем великих княжон с жалованием в 2000 рублей в год[17]

       Из описания исполнения «Сотворения мира» можно увидеть, что это было грандиозное и прекрасное музыкальное торжество: среди любителей в исполнении участвовали граф Зубов и князь Александр Нарышкин, граф Юрий Виельгорский и барон Александр Ралль. Среди профессиональных исполнителей были музыканты и певцы немецкого театра и итальянской труппы. Среди них особенно выделялась «любимица публики» Тереза Маджиорлетти[18]

Илл.4. Неизв. художник. Тереза Маджиорлетти, певица

 

        Она была уже немолода, но современники, единодушно критикуя ее внешность, так же единодушны в высочайшей оценке ее «сильного, молодого и очаровательного»[19] голоса. Антон Эберль из Вены, который, по словам лейпцигской газеты, оказал Тепперу поддержку при дирижировании оркестром, был младшим другом и одним из самых одаренных учеников Моцарта.  Теппер не называет имени Антона Эберля в своих мемуарах, но нет сомнения в том, что они были знакомы в Вене – почти ровесники, они оба фигурируют в книге И-Ф. Шёнфельда «Музыкальное искусство в Вене и Праге на 1796 год»[20]: Эберль как «искусный пианист и композитор, кто, в основном, кладет на музыку литературные произведения», а Теппер как «артистичный молодой человек, который хотя и должен считаться любителем, но изучал музыку больше восьми лет и в своих путешествиях приобрел знания и вкус. Он обладает невероятной скоростью игры. Его бессчетные рулады очень быстры, и все кто слушают его, не могут не восхищаться его манерой Оба названы Иоганном Альбрехтсбергером в числе выдающихся исполнителей на клавишных инструментах[21]. Надо полагать, что их сближало и сходство личных обстоятельств: оба изучали право, готовясь к юридической или дипломатической карьере, семьи обоих обанкротились, и оба обратились к музыке, чтобы обеспечить свое существование.

       Они должны были встречаться несколькими годами ранее в Петербурге, где Эберль жил в 1796-99 годах и, как Теппер, был композитором, учителем музыки и капельмейстером.  Они были вхожи в одни и те же дома - как и Теппер, Эберль посвятил одно из своих сочинений мадам Ралль, жене банкира, а другое – Наталье Куракиной, урожденной Головиной. В 1799 году, к свадьбе великой княжны Александры Павловны, Эберль написал кантату «La Gloria d’Imeneo» на слова кавалера Филиппа Гаттески, который фигурирует в воспоминаниях Теппера. Не раз адресатом музыкальных сочинений обоих была великая княжна Мария Павловна.

Илл.5.  Ф. Ягеманн, К.Раль. Портрет Антона Эберля. Ок.1800

 

       Поэтому неудивительно встретить рядом имена Эберля и Теппера в сообщении об исполнении оратории Гайдна в Петербурге. Но, к сожалению, они оказались странным образом противопоставлены друг другу, так как в лейпцигскую заметку случайно или намеренно вкралась очень серьезная ошибка, которая была сразу замечена и вызвала суровую отповедь в гамбургской «Staatsund gelehrte Zeitungdes Hamburgischen unpartheyischen Korrespondenten»[22]:

«В описание петербургского исполнения «Сотворения мира»  в газете «Fűr die elegante Welt» закралась ошибка, которую из любви к истине следует признать публично. Корреспондент этой газеты приписывает все управление исключительным представлением этого музыкального шедевра господину капельмейстеру Тепперу фон Фергюсону, оставляя господина Эберля из Вены в тени, как какого-то второстепенного персонажа. Эту несправедливость тем менее можно оставить без внимания, так как факты происходили на глазах    у всего города. Весь Петербург был свидетелем, что это г-н Эберль стоял на возвышении перед большим оркестром, отбивал такт, определял время и давал выражение всему исполнению. Глаза всех уважаемых участников      большого оркестра были направлены на г-на Эберля, в то время как г-н Теппер сидел за роялем, аккомпанируя речитативам солистов и помогая им в интонировании, и со своего места он не мог видеть большей части оркестра. Если бы хотели приписать аккомпаниатору, сидящему за роялем, управление целым оркестром, то и в Вене, и в Офене великий человек доверил бы свое произведение незнакомцу, но при каждом исполнении «Сотворения мира» Гайдн выполнял те же обязанности, которые Эберль взял на себя в Петербурге

       Можно понять раздражение Антона Эберля – на протяжении многих лет его постоянно путали с другими - композиции Эберля настолько часто издавались под именем Моцарта, что он дважды был вынужден публиковать письма, указывающие на ошибочные атрибуции [23]: «как бы ни льстило мне сознание того, что даже знатоки считают мои сочинения произведениями Моцарта, я ни в коем случае не могу позволить музыкальной публике оставаться в этом заблуждении.» А теперь в лейпцигской заметке его успех был приписан Тепперу.

       Можно понять и конфуз Теппера – вряд ли он желал иметь сомнительную репутацию человека,  присваивающего себе успехи и достижения  другого. Неприятно было и то, что суровое опровержение появилось именно в гамбургской газете – Теппера хорошо знали в Гамбурге: там он провел целый год и начал свою композиторскую карьеру, опубликовав ораторию на слова оды «К радости» Фридриха Шиллера. В Гамбурге жил его старший брат со своей семьей, и заметка могла поставить и их в неловкое положение.  Более того, тема была подхвачена и распространена берлинской «Allgemeine Literatur-Zeitung»:

«Композитору Эберлю, чья музыкальная слава стоит на столь прочных основаниях, что его сочинения часто публикуются под именем Моцарта и вызывают такой всеобщий восторг, что даже французы, кому их собственная слава часто мешает оценить иностранные произведения, принимают их в свой национальный институт, может быть довольно безразлично, он ли сам или кто-то другой дирижировал произведением мастера. Но все-таки газета «Fűr die elegante Welt” должна поблагодарить друга истины за следующую поправку: «Сотворением мира» в Петербурге дирижировал не господин Теппер де Фергюсон, которого по известным причинам так предпочитает эта газета [24], но господин Антон Эберль из Вены, и ему одному принадлежит вся слава этого исполнения. Весь Петербург подтверждает это в один голос, и я сочувствую корреспонденту, который ищет славы в ложных сообщениях.» [25]

       В дело вмешался граф Юрий Виельгорский, и 29 апреля 1802 года газета «Fűr die elegante Welt” нехотя признала свою ошибку[26].

       Исполнение «Сотворения мира» под управлением Антона Эберля состоялось за два месяца до свадьбы Теппера – он женился 12 (24) февраля 1802 года. Но газетная баталия развернулась именно в то время, когда в его новой семье происходили драматические события – в марте умер тесть, Иоганн-Арнольд Северин; в мае хоронили свояка, Жозе Педро Селестино Вельо. Надо полагать, что, будучи в трауре, Теппер не принимал участия в концертах 24 и 31 марта 1802 года под управлением Гийома-Алексиса Париса, ознаменовавших создание Филармонического Общества. Его неловкое положение в соединении с печальными семейными обстоятельствами, видимо, и стали причиной того, что Теппер не упоминает в своих мемуарах ни Антона Эберля, ни свое участие в декабрьских исполнениях «Сотворения мира».

        Из программ концертов Филармонического Общества хорошо видно, что грандиозные оратории Гайдна быстро заняли прочное место в репертуаре: в марте 1803 года дважды исполнялись «Времена года», 6 апреля 1804 года опять прозвучало «Сотворение мира». К этому времени состав оркестра и манера исполнения определились и прибрели уверенность. Хоровая капелла Бортнянского, впервые приняв участие в исполнении «Сотворения мира» 14 марта 1802 года, стала постоянно появляться в больших концертах Филармонического Общества. В своих мемуарах Теппер заметил: «Для придворной церкви император держал хор из восьмидесяти певцов. Он представляет собой вершину совершенства: я сомневаюсь, что где-нибудь еще, даже в Риме, можно услышать что-нибудь подобное

       Сам Теппер тоже оказывается постоянным участником концертов - веймарский «Journal der Luxus und der Mode», рассказывая об пасхальных исполнениях «Сотворения мира» в Петербурге 15 и 30 марта 1805 года [27], сообщал:

«Первое представление этого года было повторением «Сотворения мира» Гайдна, уже исполнявшегося в прошлом году[28]. Около двухсот участников были частью членами Императорской капеллы, частью любителями со струнными и духовыми инструментами. Сольные партии исполнили госпожа Маджиолетти, здешняя примадонна итальянской оперы,   господин Ранкони [29], тенор, и немецкий певец господин Хюбш[30], бас. Господин Парис, музыкальный директор французского театра (ранее был в Гамбурге), находясь в центре оркестра,  со своей обычной точностью дирижировал исполнением целого; господин Хартманн[31] играл первую скрипку; и за роялем сидел господин Теппер, придворный капельмейстер[32]

Илл.6. Э.Кведеней. Портрет Г-А. Париса. 1798

 

       Гийом-Алексис Парис (1756-1840), дирижер бельгийского происхождения, был давним знакомцем Теппера – они были в Гамбурге в одно и то же время, где Парис, видимо, руководил театром для французских эмигрантов, о жизни которых Теппер подробно рассказывает в своим мемуарах. На протяжении многих лет он был постоянным дирижером концертов Филармонического Общества.

       В 1812 году в зале Филармонического Общества была исполнена  оратория “Te Deum” самого Теппера. Дополнительные подробности о его сочинениях находим в его мемуарах:

«Я не буду перечислять все мои сочинения, достаточно сказать, что я      попробовал всего понемногу, и некоторые из них заслужили аплодисменты. Среди них были квинтет для клавесина и четырех духовых инструментов, несколько квартетов для скрипок, гобоя и виолончели, военная симфония, концерт для клавесина, концерт для двух кларнетов и фагота и несколько других.

Чтобы закончить, я упомяну Реквием, который был исполнен в        Филармоническом обществе. Прием, который публика оказала этому моему сочинению, которое требовало и таланта, и серьезных занятий, показал мне, что если бы они смогли услышать мои произведения для театра, то приняли бы их очень хорошо.

После войны 1812 года я написал ораторию на русском языке на освобождение Москвы. Ее собирались исполнить, но события скоро привели к заключению мира с Францией, поэтому, стараясь избежать всего, что может не понравиться той нации, ее исполнение отменили

 

 

 

 

 

 

Илл.7В.С. Садовников.  Дом Кусовникова (Энгельгардта) на Невском проспекте в Петербурге. (Фрагмент «Панорамы Невского проспекта», 1830-е гг.)

 

       Cитуация была окончательно улажена и акценты правильно расставлены, когдав мае 1806 года  берлинская газета "Allgemeine musikalische Zeitung» продемонстрировала очень хороший образец журналистики, поместив правдивую, интересную и содержательную заметку «О современном состоянии музыки в России», которая, среди прочего, содержала и восторженное описание концертов Филармонического Общества в роскошном зале дома Кусовникова на Невском проспекте (будущем доме Энгельгардта):

«Места для музыкантов здесь устроены в виде амфитеатра, и в нижнем полукруге достаточно места для солиста, рояля и нескольких контрабасов. Хор располагается в центре на возвышении. Большое внимание обращено на отдельные партии в их отношении к целому, а места для зрителей устроены так, что самый отдаленный слушатель не упускает самый тихий звук, а самый близкий – не оглушен барабанами. Голосами солистов дирижирует уважаемый господин Теппер, а инструментами оркестра управляет талантливый музыкальный директор, господин Парис.» [33]

 


[1] Альбрехт Е. К. Общий обзор деятельности Санкт-Петербургского Филармонического Общества. СПб, 1884. С.V-VI.

[2] Ю.В.Келдыш, О.Е.Левашева, А.И.Кандинский. История русской музыки в десяти томах. Москва, 1983.Т.4, с.254;  Санкт-Петербург: Хроника трех столетий (Сост.А.В.Доливо-Добровольский и Н.О.Харламова), СПб., 2003;  И.С. Чистова. Быт пушкинского Петербурга. СПб, 2003; К.П.Ковалев. Бортнянский. М.1989; и т.д.

[3] Эту ошибку заметили и прокомментировали П.П.Столпянский в очерке «Музыка и музицирование в старом Петербурге» (Л., 1926. С.92-93.) и A. Mooser. Annales de la musique et des musiciens en Russie au XVIIIe siècle ( Geneva, 1948-1951. Vol.3, P.740). Однако ошибка продолжает повторяться в позднейших публикациях.

[4] Генеральная репетиция в присутствии публики происходила во дворце Шварценберга 29 апреля 1798 года. На следующий день там же состоялась премьера оратории. Хотя о ней было широко известно, вход был только по пригласительным билетам, и событие имело частный характер. Дополнительные концерты такого же частного характера были даны 7 и 10 мая 1798 года и 2 и 4 марта 1799 года. Первое публичное исполнение состоялось в венском Бургтеатре 19 марта 1799 г.

[5] Бахман(н), Даниэль Готтлоб (1748-1811).

[6] A.Mooser, Annales delamusiqueetdesmusiciensenRussieauXVIIIesiècle, Geneva, 1948-1951. Vol.3, P.740-741.

[7] A.Mooser. Vol.2. P.654.

[8]A.Mooser. Vol.2, p.654;  F.J. Ewens. Anton Eberls Leben und Werke. 1927. Дата исполнения 8 декабря 1801 года указана в заметке от 14 декабря в газете «Die elegante Welt». 1802, Bd.2. S.117.

[9] Allgemeine Musikalische Zeitung, Vol.4, 1801/1802. S.344-345. См. также: Tarr, Edward. East Meets West: the Russian Trumpet Tradition from the time of Peter the Great to the October Revolution. 2003. P.29

[10] Явная описка мемуариста или издателя. С 1796 года Придворной Капеллой руководил Дмитрий Степанович Бортнянский  (1751-1825).

[11] Теплов Алексей Григорьевич (1763-1825), тайный советник, сенатор.

[12] Guillaume-Alexis (Alexandre) Paris (1756-1840), музыкант и дирижер бельгийского происхождения, в Петербурге с 1799 года. См.: R-A.Mooser. Guillaume-Alexis Paris (1756-1840): un musician belge en Russie au debut du XIX siecle.// Revue belge de Musicologie. Vol.1, No1, 1946. P.21-26.

[13] Schubert, Friedrich von. Unter dem Doppeladler. Stuttgart, 1962. S.77.

[14] С 1761 г. Йозеф Гайдн был капельмейстером при дворе венгерского князя Пауля Антона Эстергази (Paul Anton Esterházy, 1711–1762) и его преемника Николая Эстергази (1714–1790), известных знатоков музыки и покровителей искусств. Большую часть времени Гайдн жил во дворцах Эстергази в Айзенштадте (территория Венгрии до 1921 года)  и Фертоде (Fertőd).

[15] Иоганн Кристоф Аделунг (Johann Christoph Adelung, 1732–1806), лингвист и переводчик. С 1787 г. главный библиотекарь частной библиотеки курфюрста Саксонии. Дядя историка и археолога Ф.П.Аделунга (17681843).

 

[16] «Die elegante Welt». Leipzig, 1802, Bd.2, S.117. Медаль, изготовленная в золоте, действительно, была вручена Гайдну 25 июля 1808 года русским послом в Вене князем А.Б.Куракиным. «Allgemeine Musikalische Zeitung”, Bd.11, 1809, S.724-725.

[17] ««Die elegante Welt». Leipzig, 1802, Bd.2,  S.87.

[18]Therese Maggiorletti, Macciorletti, Maciurletti (Blasi), 175?-18?? Выдающаяся итальянская оперная певица.  Прибыла в Россию в 1795 или 1796 годах.

[19] См. например: Ф.Ф.Вигель. Записки;  С.П.Жихарев. Записки современника;  Н.П. Брусилов. Воспоминания.

 

[20] Johann-Ferdinand von Schőnfeld. Jahrbuch der Tonkunst vor Wien und Prag. 1796.

[21] J.G.Albrechtsberger’s collected writings on thorough-bass, harmony and composition (Ed. I. Chevalier von Seyfried). Vol.1. London, 1855. P.242.

[22] «Staats- und gelehrte Zeitung des Hamburgischen unpartheyischen Korrespondenten», 1802, 27 April, No67.

[23] G.Grove’s Dictionary of Music and Musicians. Vol.7. P.848.

[24] Намек не ясен. Издателем газеты был Иоганн Готлиб Карл Шпацир (Johann Gottlieb Karl Spazier, 1761-1805). Сведений о его знакомстве с Теппером и о его петербургских корреспондентах обнаружить не удалось.

[25] Allgemeine Literatur-Zeitung. 1802, 22 May. S.615-616.

[26] «Следуя одному из докладов, полученных из Петербурга, о представлении гайдновского «Сотворения мира», которое было настолько особенным, что уважаемая публика продолжает им интересоваться, указываем, что по сообщению господина графа Виельгорского, всем исполнением руководил не господин Теппер де Фергюсон, а господин Эберль из Вены. Однако, вряд ли стоит сомневаться в том, что дирижировать мог бы любой способный артист.  В конце концов, в этом нет ничего удивительного.» //Die elegante Welt, 1802, 2, c.408.

[27] Carolyne С. Dunlop. The Russian Court Chapel Choir, 1796-1917. 2000. P.161.

[28] 6 апреля 1804 года.

[29] Доминико Ронкони (1772-1839), итальянский тенор, провел в Петербурге 1802-1811 годы.

[30] Johann Baptist Hűbsch (1764-1815), немецкий оперный певец, бас.

[31] Johann Gottfried Hartmann (1779-1828), скрипач Дирекции Императорских театров. Приобрел славу выдающегося исполнителя.

[32] Journal der Luxus und der Mode. Weimar, 1805 , August, S.533-534.

[33] Darstellung der gegenwartigen Zustand der Musik in Russland, vornamlich in St Petersburg. Заметка датирована 30 марта 1806 года. //Allgemeine Musikalische Zeitung, May 1806, S.308-311.