16 марта исполняется 220 лет со дня рождения Николая Михайловича Языкова — поэта-современника и друга Пушкина, представившего один из выразительнейших портретов его «плеяды».
Подобно «певцу-гусару» Д. Давыдову, Языков обрел устойчивую поэтическую репутацию среди современников и потомков. Его муза — любимица жизни, воспевающая вино и радость, молодецкую удаль и бесшабашность. Иногда ее голос приближается к звучанию декабристской оды, но никогда не переходит в декламацию политических убеждений, а только выражает чаяния вольной души. Этот пафос — наследие дерптского периода поэта, когда он, будучи студентом, проводил время «в традиционных для немецких студентов пирушках и амурах»1.
Роль «рыцаря веселого образа» поддерживалась друзьями-поэтами, посвящавшими ему послания с характерными поименованиями: «Певца пиров я с музой подружил…» (Дельвиг А. А. «Н. М. Языкову (Сонет)», 1822), «…буйства молодого / Певец роскошный и лихой!» (Баратынский Е. А. «Н. М. Языкову», 1831). Языкова любили, пророча ему прекрасную дорогу «к парнасским высотам» или откликаясь на уже состоявшиеся успехи.
Особенно ценил его поэтическое дарование Н. В. Гоголь, писавший: «С появлением первых стихов его всем послышалась новая лира, разгул и буйство сил, удаль всякого выраженья, свет молодого восторга и язык, который в такой силе, совершенстве и строгой подчиненности господину своему еще не являлся дотоле ни в ком. Имя Языков пришлось ему не даром. Владеет он языком, как араб диким конем своим, и еще как бы хвастается своею властью. Откуда ни начнет период, с головы ли, с хвоста ли, он выведет его так картинно, заключит и замкнет так, что остановишься пораженный»2.
    |